English version here

В Киеве, столице Украины, русский язык можно услышать практически повсюду, даже среди молодежи. Примерно каждый второй житель украинской столицы, по самым умеренным оценкам, в повседневной жизни говорит на русском, а не украинском языке. Хотя, есть, конечно, и растущая группа молодых украинцев, которые из-за длящегося конфликта между Россией и Украиной, упорно отказываются говорить на русском языке, даже если прекрасно знают его. Другие могут заявить, что «к сожалению» говорят по-русски или что им даже стыдно за то, что русский – их родной язык.

Президент Порошенко неоднократно заявлял, что Украина навсегда попрощалась с советским прошлым и «Российской империей», а пути назад нет. Если война, происходящая в восточной Украине, действительно идет между Украиной и Россией, то есть между украинской армией, которая защищает унитарную Украину и однородную украинскую нацию, и российской армией, которая хочет уничтожить Украину, то, похоже, что на данный момент это конфликт с невысокой интенсивностью. По улицам украинской столицы гуляет молодежь, в Киеве проходит Евровидение и финал Лиги чемпионов по футболу, а война за выживание украинской нации тем временем продолжается на востоке страны. Страна, находящаяся под угрозой гибели, обычно выглядит несколько иначе.

Священный огонь революции

Как людям, так и странам обычно не свойственно желание спровоцировать войну. Тем не менее, ничто, так не подходит для подъема духа и объединения нации, как война. Это известный феномен под названием «сплотиться вокруг флага». Война – это исключительное состояние, когда происходит множество необычных вещей и необыкновенных событий. Для некоторых война – это некие захватывающие и интересные моменты. Нельзя забывать, что пост-майданное правительство Украины было, в конце концов, революционным – оно пришло к власти в результате нестандартного изменения власти. И, как и все революционные правительства, оно верило, что вершит судьбу, и эта вера граничила с фанатизмом. Ему было свойственно чувство самоуверенности и вера в дело «народной» Революции достоинства, которая, казалось, пользовалась безусловной поддержкой со стороны Европы и Соединенных Штатов. И революционеры, как известно, совсем не те люди, кто способен спокойно сидеть, посвятив себя скучным административным задачам и поискам компромиссов. Они пришли к власти ради святого и чистого дела, чтобы положить конец коррупции и превратить Украину в европейскую страну. Урок, который мы можем извлечь из этого, состоит в том, что иногда этого может быть недостаточно, чтобы формально интегрироваться в европейскую систему абстрактных законов и договоров, особенно если ваша страна управляется по принципам совсем иной и глубокого укорененной динамики. Германия, возможно, искренне заинтересована в том, чтобы помочь Украине стать более европейской, более немецкой и более прозрачной. Однако у украинской элиты, похоже, не было никакого желания становиться более немецкой.

Новое революционное правительство Украины пришло к власти в результате протестов, длившихся три месяца, в ходе которых захватывались правительственные здания. Однако это народное правительство, рожденное на площади, не было готово мириться с любым инакомыслием, так как считало свое дело правым, а свою миссию – священной. И не будем забывать о том, что оно пользовалось моральной поддержкой «цивилизованного мира». Поэтому, когда правительственные здания аналогичным образом были захвачены в Харькове и Донбассе (в ответ на смену власти в Киеве), была начата антитеррористическая операция. При этом всего несколько месяцев назад весь цивилизованный мир должен был быть потрясен кадрами демонстрирующими, как украинская полиция, избивала студентов, и объединиться в поддержке вышедшего на улицы украинского народа. Массы на площади считались силами добра, а авторитарное правительство считалось олицетворением сил тьмы и угнетения.

Когда же то же самое произошло в Восточной Украине, буквально за пару недель тональность репортажей стала прямо противоположной: теперь уже правительство, как оказалось, имеет право защищаться от террористов, которые захватывали государственную собственность и угрожали государству. Бывшие протестующие, отныне вознесенные на вершину власти, как это часто бывает, не терпели других протестующих. К марту, когда Крым уже отсоединился, стало легко обвинять во всем Россию. Однако этот процесс развивался постепенно, поскольку в начале, в период с апреля по август 2014 года, еще было бы сложно назвать антитеррористическую операцию на Донбассе войной между Россией и Украиной. Тогда – в эти месяцы, между апрелем и августом, – было бы сложно утверждать, что Украина ведет войну против российской армии.

Выборы на Украине должны произойти в следующем году. В марте, то есть через 6 месяцев, будет избран президент. Позднее, в том же году, должны состояться выборы в Верховную Раду, парламент Украины. Спустя четыре с половиной года после революции и начала войны на Донбассе – войны, которая зависла в состоянии неопределенности, а результатами ее не довольна ни одна сторона, – барабаны войны по-прежнему гремят. О войне с Россией здесь говорят постоянно. Само лишь предположение о том, что конфликт на Донбассе является гражданской войной, то есть войной, в которой украинская армия воюет с пророссийскими сепаратистами, но все еще формально гражданами Украины, многими с негодованием отвергается, так как они считают, что единственным виновником этой войны является Владимир Путин, который всегда планировал расчленить Украину.

И это, по-видимому, слишком упрощенный анализ событий, развивавшихся после 2014 года. Два украинских телеканала, 112 UA и NewsOne сейчас могут закрыть лишь за то, что они посмели высказать в эфире предположение о том, что Майдан может быть и не настолько уж хорош, как хотелось бы, а конфликт на Донбассе является гражданской войной. Военное время, военные меры.

Война с Россией или, по крайней мере, идея войны с Россией, основанная на некой экзистенциальной угрозе для Украины, позволила, как обычным людям, так и профессиональным комментаторам утверждать, что Украина наконец-то стала независимой от России, словно бы формальная независимость, провозглашенная в 1991 году, не была настоящей. Война с Россией также позволяет корректировать историю Украины. Согласно новой трактовке, украинцы никогда не были русскими, а Россия на протяжении многих столетий их угнетала. Украина была землей свободолюбивых казаков, объединивших свои силы с Российской империей в 1654 году, только чтобы пожалеть об этом всего через пару лет. Неясно, называли ли эти казаки себя украинцами, и, как известно, не все казаки стали позже украинцами. Как известно, к концу XVI века официальные документы Великороссии или Московии использовали существительное «украинцы» применительно к людям, населявшим Малороссию – часть современной Украины.

Кажется маловероятным, но когда-то то, что сегодня называют украинским языком, называлось «руськой мовой», («руськой», а не «русской»!). Или «простой мовой», то есть простым языком (просторечьем). На Украине принято считать, что Украина – это настоящая Русь, а Россия (в форме Российской империи) просто экспроприировала историю Украины (то есть, настоящей изначальной России). Однако настоящая Русь теперь не называется Русью, потому что она никогда не была частью России. И она хочет разорвать все связи с великой Русью, потому что великая Русь – это не оригинальная Русь, а оригинальная Русь – это не то, что люди привыкли считать Русью, потому что настоящая Русь тысячу лет назад была частью Европы. Вы несколько запутались? Если так, то это вполне простительно.

Убей русского в себе

Следовательно, само по себе основание украинской идентичности, похоже, заключается в том, чтобы противостоять русскости. «Люди окраины» (так можно было бы грубо перевести слово «украинцы») еще 100 лет назад сами не были уверены, являются они русскими или украинцами, однако теперь ядром своей идентичности они сделали принцип «нерусскости». Они могли бы также назвать себя «нерусскими», «настоящими русскими» (в отличие от московитов) или «еврорусскими», то есть европейскими русскими – «хорошими» русскими. Или стиняками, (от укр. Стінякі) – от украинского слова стіна (стена): Украина все-таки все чаще и чаще изображается как некая стена между Европой, цивилизованной территорией, и диким Востоком, где бродят варвары. Это может быть и не очень точная историческая концепция, но зато – очень мощный основополагающий миф.

Роман под названием «Стена» (оригинальная версия была написана на русском языке, но этому факту не стоит уделять слишком много внимания) украинского писателя и военного корреспондента Андрея Цаплиенко был опубликован всего несколько месяцев назад. В этом романе-антиутопии рассматривается некое будущее, наступившее через тридцать лет после распада Российской Федерации на несколько небольших стран, воюющих друг с другом, деградирующих, превращающихся в царство беззакония, пока Украина, защищенная стеной в 1000 километров, становится оплотом цивилизации. Кажется, именно об этом в наши дни мечтают многие украинские патриоты.

Если не считать национального вопроса, то успех революции достоинства, похоже, был очень скромным, несмотря на все бонусы, которые Украина получила за попытки реформироваться. Является ли более тесное сотрудничество с НАТО и Европейским союзом само по себе каким-то достижением? Может быть, это и хорошо, но если уж Евросоюз и НАТО не могут помочь стране стать немного лучше, тогда какова их цель вообще? Общеизвестно, что коррупция, по мнению многих, – корень всех проблем на Украине. И она осталась на том же уровне, как и до того, как новое правительство (наконец-то, моральное правительство) пришло к власти.

Похоже, что интересы тех, кто находится у власти на данный момент, заключаются в продолжении противостояния с силами сепаратистов, поддерживаемых Россией, а также со всей Россией и Путиным – ведь до тех пор, пока конфронтация продолжается, мало кто обращает внимание на «несовершенства» революционного правительства. Ведь только предатели критикуют свое правительство в период войны.